Хороший ли праздник 8 марта
Guest_Feofil_*
|
Я раньше слышал от братьев, что праздник 8 марта - это был день дебошей иерусалимских блудниц. А вот у православных я прочел вот такую интертрепацию: http://www.russkie-idut.ru/vesti/new19.htm
|
vhetman
Местный
|
Думаю, история не раз показала, как до неузнаваемости можно изменить значение той или иной даты. Мы знаем о происхождении празднования Рождества и Пасхи, например. Понятия празднования, заложенные в них, - хорошие, но даты, избранные для этого, были знаменательными датами языческого календаря в свое время. А Рождество, например, ранняя церковь вообще не праздновала. Но это вовсе не лишает нас благословения при праздновании. То же самое, я полагаю, и с 8 марта. Не важно, является ли этот день днем вавилонских блудниц или парижских восставших женщин, - важно, какие ассоциации мы свяжем с ним как церковь. Так сложилось, что на территории бывшего Советского Союза этот праздник уже давно стал просто женским днем, без политической подоплеки (кстати, на Западной Украине празднуют День матери, как и в западных странах, со сходным значеиием). Смысл не в том, чтобы празновать именно восьмое марта, а в том, чтобы иметь день для поздравления наших сестер, - думаю, они заслуживают того. Сходный пример - по 23 февраля. Первоначальное значение праздника - день вооруженных сил СССР, т.е. смысл совершенно не христианский. Но в реальности день стал просто мужским праздником, и думаю, не стоит осуждать тех среди христиан, которые используют его для того, чтобы поздравить братьев (так далеко не во всех общинах, но встречается). В США роль такого праздника играет День отца, празднуемый в июне. |
Игорь Евгеньевич
Местный
|
У нас в нашей церкви ни 23 февраля, ни 8 марта никак никем не отмечается и не поминается. Это не наши, не христианские праздники. А церковь занимается только христианскими датами. И я считаю, что это правильно. |
Guest__*
|
Во-первых, не нужно забывать, что греко-византийская "церковь" - это заблудшие люди, их проповедники слепые поводыри слепых. Что и доказывает изречения из этой статьи: не работать в воскресенье, не жениться в пост и т. д. и т. п. Они извратили смысл поста, они даже не знают, что это такое и как его соблюдать, кем соблюдать, и в каких случаях. Тоже самое и насчет воскресенья, в любом случае в воскресенье не день поклонения идолам, это уж точно! А во-вторых, ничего плохого в этом празднике я лично не вижу, самое главное, что действительно, в церкви его праздновать не нужно! Это чисто домашний праздник. Я думаю, что ничего плохого нет в том, чтоб один день в год уделить <b>особое</b> внимание своим близким и родным женщинам. Что касается 23 февраля, то у нас на Украине этот праздник стал днем защитника отечества. И я считаю лишним его празднование христианами, как в церкви, так и дома. Ибо наше отечество на небесах. |
BorisS
Администратор
|
Братья вы простите за историю которую я приведу. Это юмор хотя доля правды есть. Американец и Руский поспорили у кого больше праздников. Американец надеялся на легкую победу, ну какие праздники в комунистов. Перечислив основные праздники он остановился. Русский начал перечисление. Новый год, день победы, 8 марта, 23 февраля, задумался немного и продолжил: Зарплата, аванс, день шахтера, день подводника,.... как начал перечислять остановить нельзя. Мысль какая, в мире свои правила и праздники. В Америке к примеру даже когда-то день благлдарение передвинули поближе к рождеству, в виду торговой прибили под праздники. А когдато в СССР так к 8 марта и 23 февраля почти полностю разбирали подарки-ширпотребные. Мое мнение такие праздники нужно стараться игнорировать с какой они предисторией не были-бы. А жену поздравить или маму так не ждите праздников, делайте это почаще. :roll: И вам будуть отвечать тем же. Я например такие праздники использую в основном как что то купить на sale. Как правильно сказать по русски с праздничными скидками что ли. |
Игорь Евгеньевич
Местный
|
Борис, точно. Я вчера с женой был на рынке и купил ей обувь дешевле обычного.
|
Михаил Н. Фомин
Пользователь
|
Когда подобные дни все же "выпадают", многие из наших стараются их использовать для возможности общений. "Вчера" был именно таким днем. Мы собрались в Доме Возрождения (что в Старой Купавне) и прославляли Господа.
|
Игорь Евгеньевич
Местный
|
Кстати о 23 февраля. Мы в этот день очень хорошо с братьями и сестрами собрались на квартире и очень славно пообщались, порассуждали о Писании, церкви и т.д. О том, что 23 февраля какой-то правздник - мы даже не вспомнили. Некогда было...
|
BorisS
Администратор
|
Тут мы немножко от темы отошли. Но такое "празднование" мне кажется и не плохое. Еще когда-то на майские праздники проводили большие молодежные общения. Да и здесь, когда выпадает несколько выходных то мы стараемся использывать в таком же направлении. А на щет предистории с этими праздниками скорее там и было какое-то темное прошлые поетому как праздник не особо хорошо отмечать. |
Guest__*
|
"Интертрепация" - очень хорошее слово. Я запомню и возьму на вооружение... А процитированный текст - глава из книги пресловутого дьякона Кураева. И на нее есть очень хороший ответ. Его написал замечательный человек, демократический журналист "первой волны", друг нашей семьи, известный православный публицист Александр Иосифович Нежный. Привожу фрагмент. <b>С ПРИВЕТОМ ОТ КЛАРЫ</b> Дьякон Андрей Кураев как создатель антисемитских мифов <b>”Мы их предупреждали”</b> Будучи довольно давно знаком с господином дьяконом Андреем Кураевым, я, наконец, собрался воздать должное его удивительнейшим способностям, из которых, может быть, главная, — умение принудить всякий факт к непотребному сожительству со своими тайными и явными замыслами. Он вообще человек очень ловкий и в средствах чрезвычайно небрезгливый. Вот, к примеру, я помянул в статье “Уроки сектоведения” его плевок в моё не вполне славянское происхождение, а он в ответ изумленно поднял брови: “Странно, что человек обиделся на меня за то, что я назвал его по имени-отчеству”. (Гляди сие в Интернете, куда прислал своё резюме господин дьякон). У Куприна один провинциальный трагик на просьбы хотя бы немного подучить роль отвечает: “Наплевать. ...Публика всё равно ничего не понимает. Публика — дура”. Его боголюбие, всечестной отец дьякон относится к нам с таким же первобытным хамством. Он совершенно уверен, что ничего не смыслящей дуре-публике и в голову не придёт устроить очную ставку его слов в Сети с его желтенькой книжкой под названием “Оккультизм в православии”, где на страницах 374-375 поминается моя рецензия на книгу Евгения Александровича Ямбурга “Школа для всех”. По мнению господина дьякона, этот самый Ямбург — негодяй, каких мало. Он давно калечит наших детей, то поощряя вальдорфскую (то бишь — антропософскую) педагогику, то покровительствуя сектам, причём даже таким подлым, которые толкают детей в объятия растлевающего их гуру. Чёрным по белому далее написано: “...чувство племенной солидарности взяло у Александра Иосифовича (это я — А.Н.) верх над здравым смыслом и христианской ответственностью”. А для дуры-публики — вид святой невинности: чего-де он на меня взъелся за своё имя-отчество! Христом Богом вас уверяю, господа мои, друзья и недруги, что ежели бы касалось только меня, то я и слова не проронил бы в ответ. “Племенная солидарность” до Страшного Суда так бы и осталась за пазухой у его боголюбия — как и совершенно гнусное враньё о замечательном педагоге Ямбурге. В конце концов, нечистоплотность дьякона Кураева и его крепнущая с годами склонность держать нос по ветру стали уже притчей во языцех. Объявленный им крестовый поход против Рерихов в пух и прах раздолбала Ксения Мяло, отметив при этом, что наш герой не останавливается “перед замалчиванием и даже передергиванием фактов, когда это требуется для достижения цели”. А из боевых порядков “Радонежа” и “Руси православной”, изнемогающих в смертельной брани с жидами всех мастей, в Кураева прицельно бьют “хамелеоном”, припоминая отцу дьякону былое сотрудничество с “Еврейской газетой” и отказывая пока ему в праве и чести встать бок о бок с генералом Макашовым. Под грозовые раскаты таковых сражений мне, право, вполне можно было бы промолчать. Положить на Кураева печать забвения. Проявить милосердие. Понять, если желаете, драму этого ещё сравнительно молодого человека, у которого добровольно принятый им обет полового воздержания непостижимым образом переродился в тотальный нарциссизм, обнаруживающий себя едва ли не в каждой из книг, в устрашающем количестве выпорхнувших в последние годы из-под пера его боголюбия. Или вздохнуть о нём в нашей печати — да вот хотя бы даже в “Русском вестнике” или в “Радонеже”: бедный Андрюша! Каким славненьким семинаристиком во времена оно являлся в “Московские новости”, сияя чистым взором, любовью к демократии и надеждой на возрождение Церкви! Был студентом — стал профессором Свято-Тихоновского богословского института, дважды кандидатом: философии и богословии, любимцем телевидения. Совсем недавно, включив ТВ-6, я его увидел и услышал его ответ на вопрос ведущего (что-то о евреях). “Мы их предупреждали”, — с тихой важностью промолвил учёный дьякон и строго глянул с экрана на весь наш народ. Денно и нощно ощущая свою неразрывную связь с массами, я содрогнулся. Чему он учит? Что проповедует? О чём думает — он, служитель Христов? “Мы их предупреждали”, — сказал он со значительностью судьи, уже предрешившего приговор. Кто такие “мы”? Кого эти “мы” предупреждали? Всех вообще евреев-граждан России? Или лишь некоторых? Наконец: надо ли это “мы” понимать в том смысле, что уже существует, создан, действует некий союз, в котором дьякон Кураев играет не последнюю роль, или “мы” пока ещё, так сказать, фигура, образ, тень, не имеющая содержания, но стараниями отца дьякона и его благочестивых единомышленников мало-помалу обретающая плоть и кровь и вот-вот имеющая явиться нам сплоченной дружиной, выкашивающей сорную траву с наших плодородных полей? Предупредив евреев, отец дьякон как милосердный христианин все-таки не утратил надежду на перевоспитание хотя бы отдельных представителей этого племени, для чего решил показать им их подлинное — с политической, литературной и религиозной точек зрения — и, мягко говоря, малопривлекательное лицо. Он замыслил создать нечто вроде зеркала, глянув в которое, всякий благонамеренный еврей растоптал бы хранящуюся в шкафу, пережившую три погрома и пересыпанную нафталином ермолку своих предков и воскликнул бы в чистосердечном порыве, что отныне и до века будет следовать отеческим советам его боголюбия и “прилагать усилия для того, чтобы не провоцировать ответной реакции”. И, устыдившись собственной мерзости, дал бы нерушимый зарок никогда более не пробуждать недобрых чувств в душе всечестного отца Андрея, который с откровенностью блаженного Августина так излагает свои скорби: “...не могу не заметить, что чтение демпрессы провоцирует во мне незнакомые мне ранее реакции”. Бедный. Как жаль его. Право, за одну лишь страдающую душу господина дьякона Кураева, в которой, по его мучительному признанию, “вдруг начинают мелькать странные тени” и “копится негатив”, стоило бы примерно наказать “еврейских журналистов”. Довели, падлы, профессора до совершенно неприличного отношения к русской речи, тихо постанывающей от оскорблений действием в виде реакций на провокации и прочего словесного блуда. Господа мои, кто бы вы ни были по пятому пункту! Поймите меня. Было бы мне в конце концов невыразимо стыдно промолчать по прочтении книги дьякона Андрея Кураева “Как делают антисемитом”. Кое что о ней и о её авторе я уже сказал — но это лишь присказка. Сказка впереди. <b>Оболганная Есфирь</b> Центр книги, её боевой кулак и разящий удар — глава под названием “Можно ли не праздновать 8 марта?” Его боголюбие несколько лукавил, в начале своего труда предупреждая читателя, что “тексты, вошедшие в книгу — не плод систематического и всестороннего анализа проблемы. Все они возникли довольно-таки реактивно — в качестве реакции на те выпады против Церкви и России, которые имели место со стороны еврейских журналистов”. Нет, мои дорогие. Сей плод возник вовсе не реактивно (Святый Боже и русский язык — простите отца дьякона и помилуйте), а был в благоприятный час зачат, выношен в сроки, подобающие всякому крупному замыслу, и, наконец, предъявлен притихшему от восторга и ужаса народу. Ибо уже много лет назад у его боголюбия появилось тревожное ощущение, что с этим Международным женским днём всё не так просто. Какую-то гадость он в этом празднике учуял; какой-то подвох, тайно уготованный простодушному человечеству; какое-то, знаете ли, непотребство, ловко прикрытое фиговым листиком радостной встречи весны и торжественного почитания женщины. Господин дьякон вообще недоверчив. Его, скажем, приглашают на вечернику — ну, знаете, выпить по невозбранной и для целибата чаре, спеть с милыми людьми и с ними же по народному обычаю отвести душу в пляске. Я бы, ей Богу, моментом собрался, но кто я и что я? Без духовного образования. Не кандидат. Не профессор. Господин же умудренный дьякон не велит переть на рожон, а велит прежде хорошенько подумать. “...вдруг плясать придётся вокруг идола?” “Недоверчивость, — наставляет он, — является одной из христианских добродетелей”. Таким образом, в согласии с богословием Кураева недосягаемого совершенства в открытом им виде добродетели достигли, в частности, хорошо всем известные Иосиф Виссарионович и Лаврентий Павлович, которые не доверяли ни единой живой душе. И ты, раб Божий, прилежный читатель и слушатель профессора-дьякона, а тем паче — студент, поспешным пером записывающий его драгоценные речения, — забудь отныне, что наша вера основана на безграничном доверии человека к Богу; что заповеданное нам почитание отца и матери не может быть основано на постоянном недоверии к ним; и что среди названных апостолом Петром добродетелей (2 Петр.1:5-7) мы не отыщем недоверчивости. Забудь, что через веру в Бога мы все — братья и сестры; что христианин, ежели в глаза ему не залетел осколочек кураевского учения, видит в каждом человеке Богозданную личность; и что без взаимного доверия нам в России никогда не удастся устроиться человеческим образом. Если называть вещи своими именами, то его боголюбие учит нас подозрительности. <u>Подозрительны нищие духом, ибо они непредсказуемы.</u> <u>Подозрительны плачущие, ибо они могут лить слёзы о крушении своего кумира.</u> <u>Подозрительны кроткие, ибо их незлобие вполне может оказаться ножнами, в которых до времени покоится кинжал ненависти и мести.</u> <u>Подозрительны правдолюбцы, ибо неведомо, чего ради томятся они своей жаждой.</u> <u>Подозрительны милостивые, ибо они могут проявить недопустимое снисхождение к нераскаявшемуся отступнику.</u> <u>Подозрительны чистые сердцем, ибо они ни в ком не видят врага.</u> <u>Подозрительны миротворцы, ибо их стремление к миру может оказаться всего лишь боязнью сразиться за истинную веру.</u> <u>Подозрительны изгнанные за правду, ибо мы совсем не убеждены, что их правда — это наша правда.</u> В религиозном мире дьякона Кураева Нагорную проповедь произносит кто-то другой и о другом. В самом деле, как принять блаженства, если тебя постоянно точит мысль, миллионными тиражами размноженная любимым плакатом бдительных советских кадровиков: враг не только подслушивает, но и подсматривает? Как испытать радость веры, если нет и не было предшествующего ей до-верия? Как вообще можно исповедовать Христа, называться священнослужителем, если ты даешь над собой полную власть своему поистине лукавому уму? К разоблачению страшной тайны 8 марта господин дьякон готовился давно. “Много лет при приближении 8 марта я начинал спрашивать всех встречных, включая историков и журналистов, изготовившихся писать праздничные очерки: “почему мы празднуем именно этот день?” Полученные ответы Кураева не удовлетворяли. И подобно Маяковскому, вопрошавшему: “Если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?”, наш герой угрюмо допытывался: “Так кто же приучил нас праздновать 8 марта? Кто и зачем?” Такая почти маниакальная подозрительность свойственна людям, лишь симулирующим стремление дойти до сути. Ибо ответ известен им заранее — задолго до начала их показательного расследования. Вот и его боголюбию ответ явился прежде вопроса: Международный женский день 8 марта придумали, само собой, евреи — для того, чтобы и здесь заставить доверчивое человечество плясать под свою “Хава нагила”. Но что открыто проницательному взору умного человека, то неведомо глупой толпе. Потерявшие рассудок мужики кладут семейный бюджет на плаху праздничных подношений, а затем до бесчувствия пьют о загубленной тещами жизни. Братья! Одумайтесь! И в день 8 марта в знак избавления от проклятого морока преподнесите своим женам и матерям, возлюбленным девам и случайным подругам книгу дьякона Кураева “Как делают антисемитом”. Тогда еврейское тайное станет явным. И вы плюнете, и дунете, и отречетесь от международного кагала, и раздавите мартовскую гадину, которая по старой привычке попытается вползти в ваш православный дом. Ибо знание — сила. В самом деле: кто был повивальной бабкой Международного женского дня? Вот именно — старушка Клара по фамилии Цеткин, чей прах покоится у стен древнего Кремля. Отец дьякон этого символического факта не коснулся, а зря. В руки ему плыла козырная карта, которой он мог бы крепенько дать по усам всем масонам и сионским мудрецам, с несомненно ритуальными целями избравшими для вечного покоя богопротивной Клары столь дорогое православному сердцу место. Ибо она, как указал господин Кураев, не просто коммунистка и “жительница “общеевропейского дома”. Сильной рукой он вбил первый и главный гвоздь: “Клара Цеткин — еврейка”. Слово сказано, ключ к хитроумному шифру обретен. Всё остальное профессор Свято-Тихоновского богословского института расщелкнул, как пустой орех. Еврейка, стало быть, Цеткин, получив от партии задание “придумать женский праздник”, не могла не вспомнить о другой еврейке — Эсфири, чьё имя дало название одной из книг Ветхого Завета. Вообще говоря, в русской библейской традиции принято писать это имя с заглавной “Е”, но господину дьякону милее “Э”, буква, как бы нарочно попавшая в нашу азбуку, дабы своим присутствием обозначать нечто, не вполне соприродное родной речи. А кто понимает толк в звуках, тот сразу отличит мягкую женственность Есфири от холодной расчётливости Эсфири, которая по-европейски (как тонко указал всечестной отец Кураев) и подавно звучит, будто ледышка: Эстер. (Именно так, кстати, звали одну из бальзаковских куртизанок). Ладно. В конце концов, как сказал поэт, каждый пишет, как он слышит. Остаётся, однако, совершенной загадкой, в каких университетах и семинариях выучился профессор тасовать свою колоду с такой сноровкой, что при раздаче ему всё время выпадает нужная масть? Подобных ловких господ прежде били и закрывали перед ними двери приличных домов. Времена и нравы теперь другие, и теперь их даже зовут на телевидение — обучать вере и нравственности наш бедный народ. Между тем, на детекторе лжи надо проверять буквально каждое слово, порхнувшее из румяных уст г-на дьякона или слетевшее с кончика его пребойкого пера. Трогательной и поучительной книге Есфирь он без всякого стеснения придал отталкивающие черты бульварного романа. Оставшиеся в персидском царстве евреи в его беззастенчивых к исторической истине и библейскому тексту руках оказываются “угрозой национальным интересам” империи Ксеркса. Эту опасность замечает персидский Крючков (уподобление г-на Кураева, отчетливо обнаруживающее его политические симпатии), честный Аман, “персидский министр обороны, генерал”. (Воды мне, братья мои. Генералы и министры обороны были, оказывается, ещё в Y веке до нашей эры! Учёный дьякон — это поистине страшная сила). Как Крючков докладывал Горбачеву (гнёт Кураев), так Аман — Ксерксу, который в отличии от Михаила Сергеевича своему главному “силовику” поверил и велел евреев уничтожить. Тут на кураевском театре появляется “царица Эсфирь”, изображенная его боголюбием как опытная и хищная обольстительница. И с изумлением, переходящим в оторопь перед кощунством, совершаемом на виду у всего честного народа, читаем: “И вот, вероятно, в минуту восторгов и обещаний, Эсфирь вытягивает из супруга признания и обещания: ты любишь меня? значит, ты любишь тех, кого я люблю? значит, ты любишь мой народ? значит, ты ненавидишь тех, кто ненавидит меня? значит, ты ненавидишь тех, кто ненавидит моих друзей и родственников? значит, ты ненавидишь ненавистников моего народа? Так дай волю своей ненависти! Уничтожь моих врагов, которых ты считаешь и своими врагами!” Быть может, подобная женщина и является дьякону Кураеву в его пылких сновидениях, однако ничего общего с библейской Есфирью она не имеет. В Библии нет даже и намёка на “восторги и обещания” — но есть робкая, трепещущая Есфирь, которая просит у Бога помощи в заступничестве за её обреченный гибели народ. В Библии нет ни единого слова, хотя бы отдаленно напоминающего ту расчётливо-напористую речь, которой кураевская вакханка оплела кураевского недалекого царя, — но есть олицетворенное прекрасной Есфирью и мстительным Аманом извечное противостояние света и тьмы. В Библии и правда нет прямой речи Бога и Его непосредственного участия — но в драматических событиях книги Есфирь лишь человек, напрочь лишенный религиозного слуха и ослепленный стремлением во что бы то ни стало доказать лютую сущность еврейского народа, не услышит и не увидит главного действующего лица. Это — Бог. По молитвам Есфири и Мардохея Он избавляет от гибели племя, пять веков спустя из своих недр давшее миру Честнейшую херувим и Славнейшую без сравнения серафим — Богородицу и Матерь Света. Он спасет народ, сыном которого по Своему человеческому естеству станет Его Сын. И письменами совершившейся драмы Он как бы говорит: “у Меня отмщение, Я воздам” (Евр.10:30). Бог карает Амана, из ненависти к Мардохею замыслившему погубить весь еврейский народ. Бог карает тех, кто готов был помочь “персидскому Крючкову”. Отмщение жестоко. Но не сказал ли царь и псалмопевец о нечестивом: “Рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил”? (Пс.7:16) И не свидетельствовал ли он о праведности Божьего суда: “Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли они, запуталась нога их”? (Пс.9:16) И в ночь иудиного предательства не самим ли Спасителем сказано было: “все, взявшие меч, мечом погибнут”? (Мф.26:52) “Видный богослов” (так ещё несколько лет назад величала его боголюбие “Комсомольская правда”) пренебрёг великим смыслом одного из событий домостроительства нашего спасения. Дьякон, профессор и дважды кандидат толкует Библию, как пошлый даже в своём богоборчестве предводитель советских атеистов Емельян Ярославский. В многозначительной и прекрасной истории Иосифа, проданного братьями в рабство и благодаря своим дарованиям — но прежде всего благодаря несомненному благоволению Божиему — возвысившемуся в Египте, тот разглядел всего лишь похабный анекдот “о развратной барыне... которая хотела любовных ласк молодого слуги”. Вот и всечестной отец дьякон травит читателя, едва очнувшегося от сыпного тифа “Библии для верующих и неверующих”, антисемитским мифом о невинном Амане, коварной Эсфири, а главное — о злобной памяти народа, вот уже два с лишним тысячелетия весёлым праздником пурим отмечающим день, когда, как сказано в Библии, “надеялись неприятели Иудеев взять власть над ними, а вышло наоборот, что сами Иудеи взяли власть над врагами своими” (Есф.9:1). <b>Оболганная Клара</b> Еврейке же Кларе Цеткин пурим был памятен с детства. Тонкий психолог и подлинный инженер человеческих душ, отец дьякон Кураев, признавая, что Клара “скорее всего, не была практикующей иудейкой”, а была марксисткой и атеистской, всё же полагает, “что в её памяти не могли не остаться детские воспоминания об этом празднике”. Как вдумчиво и кстати, хотя будто бы совсем между делом роняет его боголюбие малопримечательное с первого взгляда скорее всего! Кто хочет, тот поймёт: в этом племени столь сильна иудейская закваска, что в своём сердце Клара вполне могла укрыть от Карла и Яхве, и синагогу. Но явная ли марксистка, прикровенная ли иудейка, она (не покладая рук, шустрым крючочком вяжет свой узор отец дьякон) верной памятью детства помнила пурим, помнила Эсфирь и, выполняя партийное задание и создавая всемирный праздник женщин, потаённо связала его с весенним праздником еврейского народа. И в год первого празднования Международного женского дня на 8 марта, скорее всего, пришёлся и пурим — знакомого с еврейскими нравами нашего профессора подобное коварство нимало бы не удивило. Его боголюбие хлебом не корми — дай только открыть народу глаза на многозначительные совпадения, в коих несомненно проступают черты великого и древнего заговора, нацеленного, главным образом, на Святую Русь. К примеру: европейское 8 марта (явный Международный женский день + тайный пурим) по календарю царской России — 23 февраля. 23 февраля 1917 г. в России началась Февральская революция. Поскольку 23 февраля — это 8 марта, а 8 марта — это пурим, а пурим — это крушение Персидской империи, то, стало быть, и “Падение Российской империи совпало (или его “совпали”) с разгромом империи Персидской. С пурима 1917 года в России запахло погромом — погромом русской культуры...” “Его “совпали”! О, злодеи! Так связать всё страшной символической нитью поистине могут только они. Кровь леденеет, и хочется рвать и метать. Пойду разорю могилу Клары и расшибу памятник Карлу — а там суди меня Бог и наш межмуниципальный суд! Семь бед — один ответ. Скажу, что проклятая Интернационалка всех заморочила. И гляньте, до чего хитро (земной поклон отцу дьякону, всё нам открывшему): “Менять каждый год дату праздника Революционерки было бы и неудобно, и слишком откровенно: слишком уж было бы заметно, что празднуется всего лишь пурим. И потому празднование Женщины-Разрушительницы было решено отделить от праздника пурима, и ежегодно 8 марта, независимо от лунных циклов, призывать все народы земли прославлять Женщину-Воительницу. Прославлять Эсфирь. То есть поздравлять с пуримом (пусть даже и не сознавая этого)”. Но кураевский пафос лопается, как болотный пузырь, едва к нему подступаешь с фактами, которые хранит известная своей добросовестностью Клио. Бесчестным людям историческая точность постоянно трёт — то подмышками, то в промежностях, но это вовсе не означает, что у них есть право подгонять былое под свои нравственные вывихи и горбы. События книги Есфирь, о которых его боголюбие с мрачной торжественностью говорит, что они предрешили “участь Персидской империи”, относятся к 473 году до Рождества Христова. С тех пор Персидская империя существовала еще почти полтора века, пока её не покорил Александр Македонский. Какая связь между пуримом и крушением Персидской монархии? Какая связь между пуримом и крушением Российской монархии? Какая связь между крушением двух монархий, разделенных океаном времени и находящихся в различных исторических галактиках? Связи нет. Есть неприличная ловкость рук, краплёные карты и стремление любой ценой доказать, “что в сознании еврейских лидеров Интернационала женское революционное движение ассоциировалось с именем Эсфири, а 8 марта было избрано ими в силу привычки праздновать в эти дни семейный праздник пурим”. Если же не ставить перед собой мошеннические цели, а принять прозу истории такой, какая она есть, то все многовековые еврейские козни тотчас улетучатся, словно дым. Позолота сотрётся, говаривал великий сказочник, свиная кожа останется. Вот она: в 1910 г., в Копенгагене, на 2-ой Международной конференции женщин-социалисток Клара Цеткин предложила установить Международный женский день — день борьбы за права женщин. В 1911 г. его отметили 19 марта, год спустя — 12 мая. В 1914 г. прогрессивная часть лучшей половины человечества отмечала свой праздник в воскресенье, 8 марта. С тех пор этот день и этот праздник идут в календаре в одной связке. Но никогда еврейский праздник не совпадал с женским. Всё это без всякого труда можно узнать в любой публичной библиотеке. Можно также — если, разумеется, есть стремление к правде — прочесть книгу немецкой писательницы Луизы Дорнеман “Заседание рейхстага объявляю открытым” или “Мысли о литературе и искусстве” Клары Цеткин с предисловием Марлена Кораллова (это издание 1958 г.; в 1982-ом вышла еще одна книга Клары “Искусство. Идеология. Эстетика”). При желании можно навести необходимые справки в Центре германских исторических исследований Института всеобщей истории Российской академии наук. Когда его боголюбие проделает эту нисколько не обременительную, но совершенно обязательную даже для профессора и дважды кандидата работу он, я надеюсь, поймёт, в какую вонючую лужу плюхнулся сам, потянув вслед за собой доверившихся ему читателей. Теперь держитесь, братья и сестры. Внемли, православный народ. Слушайте, прихожане храма Иоанна Предтечи, что на Пресне, где служит дьякон Андрей Кураев. Записывайте, студенты Свято-Тихоновского богословского и института, где профессор Кураев преподает. Краеугольный камень его антисемитской постройки, Клара Цеткин (в девичестве — Эйснер) ни сном, ни духом, ни плотью, ни кровью не была связана с еврейским народом. Немка (от деда по матери, любимого адъютанта Наполеона унаследовавшая толику французской крови), она родилась в саксонской деревне, где её отец преподавал в школе язык, литературу и Закон Божий. Лютеранин по вероисповеданию, он играл на органе в местной кирхе, чему учил и свою дочь. И любимые воспоминания детства Клары связаны были не с праздником пурим, о котором она не имела никакого представления, а с тем, как во время богослужений она помогала отцу играть на органе. Вместо еврейки — немка. Вместо иудейки — лютеранка. Вместо пурима — кирха. “Мотивы Цеткин понятны” — ставит свою фальшивую печать г-н Кураев. Печать истины, как вы понимаете, должна быть совершенно иной. ---------- Полный текст можно прочесть на http://drevo.org.ru/...s/Nezhny/03.htm |
vhetman
Местный
|
Благодарю Ogogon'а за интересный отрывок. Да, диакон Андрей Кураев, - экземпляр весьма занимательный. А по поводу праздников... Братья меня не совсем поняли. Я ни разу не видел, чтобы 8 марта или 23 февраля праздновали где-то официально в наших собраниях (разве что в доблестных центральных церквах ВСЕХБ). [Эти праздники - 8 марта и 23 февраля - использовала молодежь некоторых общин, чтобы поздравить и подарить подарки соответственно сестрам и братьям. Причем в нашей церкви так не было заведено, а в соседних - было именно так.] Я лишь хотел сказать, что мы в любом случае <b>используем</b> праздники тем или иным способом. Вот Баптистас говорил о том, что они собрались на общение в праздничный день, но о празднике (мирском) даже и не вспомнили. Но в том-то и дело, что общение есть праздник, и мы сами придаем ему значение (а не берем от мира). Борис верно подметил насчет "христианских маевок" - да, это была прекрасная возможность для молодежи собраться для общения, особенно во время гонений. Так что не обязательно, празднуя в "мирской праздник", мы идем вслед за миром. Мы можем использовать выходной праздника по-совему, присвоив ему христианское значение (так ведь мы и делаем). И поздравить сестер на 8 марта - вовсе не грех. Борис говорил, что поздравлять надо всегда (или почаще); но дело в том, что при таком подходе мы просто никогда этого не делаем. А так есть возможность, и почему ее не использовать? |
Михаил Н. Фомин
Пользователь
|
Вадим, мир Божий тебе! именно так бы и поступать всегда. Что то использовать для возможности услышать и прославить Бога. Но всегда ли мы правильно используем "наши" праздники? или они нам только в праздники праздники :?: у меня "руки чешутся" как нибудь в осенний пасмурный день, например, всех поприветствовать, сказав "Христос воскрес!!!" Есть предположение, что не поймут сразу, о чем это я привычка, панимаш... |
Guest_Feofil_*
|
Ну раньше в СССР у неверующих было: "Было бы выпить, а повод найдется, а сейчас как среди эмигрантов, так и в России - был бы повод, а выпить найдется".... А американцы вообще да... Праздники - это самые торговые дни. Зато после праздников некоторые вещи можно все по дешевке скупить, поскольку празничная символика теряет смысл... |
Игорь Евгеньевич
Местный
|
Ну насчет этих персонажей - я думаю, что Кураев тут напутал что-то, это явно. Но в целом его книга про то, как делают антисемитом мне понравилась. Со многим там я согласен... |